Это не придуманная история. Это воспоминания самого
что ни на есть реального участника Иловайского котла. Эти воспоминания тяжёлым
камнем навсегда останутся в мыслях старшего сержанта Вооруженных Сил Украины
Сергея Крамаренко. И острой не забывающейся болью будут ежедневно напоминать о
тех страшных днях.
- Военное решение конфликта на востоке я не
поддерживал, но и от сотрудников военкомата не прятался. Поэтому, когда вечером
11 апреля принесли повестку - принял её. И 12, в субботу, в 8 утра прибыл в
военкомат с вещами. Медицинские справки о состоянии здоровья, с отметкой «ЖАЛОБ
НЕ ПОСТУПИЛО» всем будущим служивым раздали в автобусе по дороге в Днепропетровск. В областном военкомате
Днепропетровской области нас собралось около 50 человек, разных возрастов и из
различных уголков Днепропетровской и Запорожской областей. В таком составе мы
поехали в учебный центр «Десна» в Черниговской области.
Сергей вспоминает, что
в учебке они проходили жалкое подобие медкомиссии, в виде рентгена и измерения
пульса и давления. Психологи составляли списки, проводили анкетирование и вели
замудрённые беседы. Казармы, в которых жили солдаты, были очень холодными, а
по ночам и невыносимо сырыми. Необходимую военную форму защитники родины
получили новую, самые дешёвые, тяжелые и неудобные берцы, которые растирали
ноги в кровь, бушлаты (подстежка которых выполнена из шинелей или армейских
бушлатов времен Советской Армии).
-Нас обучали (переучивали) на
зенитчиков, на установки ЗУ-23-2. Учёба продолжалась десять дней, и вёл её очень
грамотный офицер. Он объяснял нам, каковы будут наши задачи в зоне АТО, правда,
без особой конкретики.
И будущее всё равно было как в тумане - никакого страха, одна неизвестность. На полигоне все новобранцы сдавали экзамены: дневные и ночные выезды, разворачивание и сворачивание орудий, поражение воздушных и наземных целей.
И будущее всё равно было как в тумане - никакого страха, одна неизвестность. На полигоне все новобранцы сдавали экзамены: дневные и ночные выезды, разворачивание и сворачивание орудий, поражение воздушных и наземных целей.
По окончании учебки нам выдали плащ-палатку и каски
(у некоторых ребят они были 1946 года выпуска) и другие предметы вещевого
довольствия. В этот же день мы выехали в Киев, а из столицы - поездом в
Днепропетровск.
В памяти старшего
сержанта Крамаренко всплывает пгт. Черкасское. Именно там, в палаточном городке
для мобилизованных на 3 тысячи человек, провёл он со своими сослуживцами около
месяца. Регулярные занятия на стрельбище, боевое слаживание, тактика ведения
боя, особенности службы на блокпосту, закрепление стрелкового и штатного
вооружения.
- И тут поступила неожиданная
команда выезда в зону АТО. Собирались быстро, снаряжали боеприпасами короба к
орудиям - выезд был назначен на 3 часа ночи. В этот момент было страшно и мне и
ребятам. Мы не знали, куда едем! Дорога была очень долгой и изматывающей.
Старая гнилая техника, десятилетиями стоявшая на хранении, постоянно ломалась
и препятствовала продвижению колонны.
Но были моменты,
которые окрыляли нас, наполняли сердца отвагой и бесстрашием - это прохождение
колонн с военной техникой через сёла и посёлки. Люди приветствовали нас,
снабжали кто продуктами и питьевой водой, кто сигаретами. Их благословления
были важны для каждого из нас, как и каждый из нас был важен для этих людей.
Ведь мы - защитники нашей земли, нашего народа, нашей свободы! - лицо Сергея
Николаевича стало одухотворённым, голос наполнился гордостью за себя и своих
сослуживцев.
Базовый лагерь, в который двигалась
колонна, располагался возле села Доброполье Донецкой области. Сергей вспоминает,
что лагерь был очень большой, в расположении находилось большое количество
военной техники, санитарная часть. По прибытии новичкам под роспись выдали
перевязочные пакеты, жгуты и шприц-тюбики с обезболивающим, применяемым в случае
ранения. С каждым таким моментом страх усиливался, ведь приходило осознание,
что ты на войне... совсем рядом боль, кровь, жизнь и смерть.
- Война для меня началась на блокпосту
вблизи Димитрова, это Донецкая область. Наше отделение расположилось в
палатке, и службу мы несли по очереди по 3 часа. Оружие постоянно было в боевой
готовности, с ним и спали, и это придавало уверенности. По ночам наблюдали
зарева от взрывающихся снарядов, грохот выстрелов слышался со всех сторон, в
небе периодически пролетали вражеские беспилотники.
Боевое крещение, как я его называю, произошло в скором
будущем. Была ночь, лил сильный дождь, радиостанций у нас не было, и
приходилось созваниваться по мобильным, в том числе и с командирами. Неожиданно
совсем рядом раздалась стрельба - мы заняли оборону. В ту ночь на соседний
блокпост (где несли службу наши товарищи) из темноты на ГАЗели выехали
неизвестные и представились несуществующим спецподразделением. Началась
перестрелка, сепаратисты бросили транспорт и попытались скрыться в посадке. Во
время перестрелки ранили двоих сепаратистов (об этом сообщили охранники шахты,
на которую вышли сепаратисты и, угрожая охране расправой, вынудили их вызвать
скорую), но враг смог скрыться.
Через время наш блокпост
перенесли за с. Ивановка и присвоили номер 13. Теперь я считаю «13» своим
счастливым числом! Был июль, жаркий, душный, шли дни первого перемирия, а
обстрелы не прекращались. Вблизи блокпоста №10 начался бой. Была поднята тревога,
но команду идти на помощь никто не дал. Когда дали добро на выезд, то бой уже
стих. На двух БМП-2, часть личного состава взвода разведки вместе с командиром
роты выехали, на подмогу. А по приезду искали выживших, оказывали помощь
раненым и собирали погибших. Ребята рассказали, что к их блокпосту по
выкошенному пшеничному полю подъехал танк и открыл огонь. Своих раненных и
убитых сепары забрали, как будто никого и ничего не было. В поле остались лишь
украинские военные, гильзы и много крови. Через несколько дней на все
блокпосты, привезли американские бронежилеты 5-го класса защиты, для каждого
военнослужащего, и скорбная тяжёлая минута повисла в воздухе.
С нескрываемым
удивлением Сергей Николаевич рассказывает, что через блокпосты регулярно
проезжали бетономешалки и машины с лесом. Военные думали, что это материал для
нужд населения и обеспечения работы шахт. Как выяснилось позже, бетонные заводы
работали круглосуточно на нужды сепаратистов, а те в свою очередь бетонировали
свои укрепления. Сепаратисты под руководством российских военных (кураторов)
строили укрепления-норы, протяженностью несколько сот метров, в которых можно
было прятаться во время обстрелов. А из нашего украинского леса враги
украинского народа строили блиндажи и укрепления.
- До конца июля мы
стояли возле населённого пункта Камышевка, там и получили команду идти на
разведку в Пески. Собрался такой себе сводный отряд из двадцати добровольцев.
Вместе с нашими ребятами были и добровольцы из батальонов «Донбасс» и
«Шахтёрск». Несколько раз отряд попадал под обстрел, но, хвала Богу, вернулись
без потерь.
Далее последовала команда выдвинуться под Донецк и
занять высоту. Выехали ранним утром.. Через посадку отчетливо виднелись яркие
огни взлетной полосы донецкого аэропорта. По дороге попали под обстрел.
Проехав пост ГАИ «Ясиноватое», остановились уточнить дальнейший путь и
проверить технику. Разведгруппа ушла в сторону населённого пункта Спартак, а
остальные остались патрулировать дорогу.
С гордостью в голосе
старший сержант Сергей Крамаренко рассказывает, что во время контроля дороги
на Донецк бойцами 93-й бригады был задержан джип с сепаратистами: командир и
два снайпера. С собой они везли важные документы, карты, списки военнослужащих
со всеми их личными данными.
- Мы ждали подкрепления и
дальнейших указаний от высшего командования. Пленные постоянно сыпали угрозы,
мол, живыми вы отсюда не выберетесь. Нервы у всех на пределе...
Время шло, а
подкрепления всё не было, и ротный дал команду прорываться обратно к своим (как
позже выяснилось, это было правильным решением). В этот момент начался сильный
миномётный обстрел с разных сторон. Когда вышли из обстрела и осмотрели машину,
были поражены - там пробита броня, там корпус. Ротный офицер был тяжело ранен
- во время прямого попадания (скорее всего из подствольника) ему практически
оторвало руку. Но майор Константин Тулузатов не покинул своих ребят (не полетел
на военном вертолёте в госпиталь), пока все не вернулись... Через два дня нас
вывели в пгт. Черкасское на переформирование.
19 августа вновь
сформированным войскам дали новую команду - в путь. Только снова неизвестно
куда и неясно какая задача. Ночь мы провели в перевальном лагере в
расположении ремонтной базы 51-й Новоград-Волынской бригады (граница
Днепропетровской и Донецкой областей). Следующей ночью новое перемещение: через
Старобешево в село Зеркальное, район Иловайска, в расположение 51-й бригады.
Только расположились в посадке, вырыли окопы и расставили палатки, как начался
снайперский обстрел.
22 августа ночью почти весь офицерский состав выехал на
помощь защитникам Саур-Могилы. Связь с группой почти сразу была потеряна.
23 августа мимо наших блокпостов колонной прошли
российские танки и автомашины, будто бы с издёвкой военные радостно махали
украинцам руками. 51-й бригаде после долгих запросов дали добро открыть огонь.
Были подбито несколько машин, десять российских десантников было взято в плен.
Их, потерянных и заблудившихся, потом ещё долго показывали по украинским
телеканалам.
Окончание. Начало в №35(323) от
27.08.2015 г.
Старший сержант Вооружённых сил Украины Сергей
Крамаренко 28 августа 2014 года, во время прохождения договорённого между
воюющими сторонами «зелёного коридора», был ранен, попал в плен. Воспоминания
и переживания, боль потерь и тревога, жизнь, разделённая на «до» и «после»,
надежды и вера в будущее... Как теперь складывается судьба участника Иловайского
котла?
Утром 24 августа российские
военные сделали нам праздничный фейерверк, попав при миномётном обстреле в
склад с боеприпасами 51-ой бригады. Ближе к вечеру у некоторых солдат начали
появляться панические настроения: постоянные обстрелы, командование на
Саур-Могиле, связи с ними нет. А тут ещё и местные жители рассказали, что с
российской стороны зашла колонна из 120 единиц техники. Передали информацию
командованию, на что получили ответ: «Не волнуйтесь - прилетит авиация и всё
зачистит». Поздним вечером наши вернулись с Саур-Могилы. За время пребывания
возле с.Зеркальное бойцы нашей (93-ей) бригады обнаружили «лёжку» российских
наблюдателей, увидели и вычислили координаты миномётной батареи противника. Но
ничего не пригодилось... предстояла передислокация на новое место
расположения... Вот таким был для нас День Независимости в 2014 году.
А в это время в столице и
Одессе шли парады военной техники. Накануне мы видели, как мимо нашей колонны
(движущейся в зону АТО) на лафетах провозили чистые, ухоженные танки. Сразу
было заметно, что эти танки в боях не участвовали, а стояли и охраняли штабы и
теперь их везли на парад.
25-го августа
российские войска около 9-ти утра, пошли в наступление. Всё было, как в
замедленной съёмке... каждый из нас видел летящий в него снаряд. Мы приняли
этот бой, который естественно был неравный - зенитками по танку стрелять
бесполезно. Приняв бой мы вынуждены были отойти в с. Многополье и заняли
оборону.
В Многополье собрались подразделения из разных
частей, в том числе и добровольцы из Иловайска, ребята из батальонов «Шахтёрск»
и «Донбасс». Каждый день Многополье накрывали миномётным огнём и обстреливали
ГРАДами. Позже мы узнали, что находимся в тройном окружении. Связи с
командованием не было. Шансов выйти живыми очень мало... Каждый использовал
малейшую возможность позвонить родным, сказать, что очень любит, скучает... и
попрощаться. Тогда мне думалось, что это самые тяжёлые минуты.
28 августа военное
руководство страны договорилось о зелёном коридоре. Наша машина в колонне по
счастливому стечению обстоятельств, была 13-ой. Колонну военной техники
начали выстраивать на окраине Многополья с 7 часов утра. Наш путь лежал через
Червоносельское, а затем на Старобешево. Во главе колонны огромный белый флаг.
Выход по-боевому (солдаты сидят в броне и оружие готово к бою), но без команды
не стрелять. Подготовка началась с 3 часов ночи. От российской стороны должен
был прибыть сопровождающий. Тогда в сердцах многих солдат появилась надежда на
жизнь, безудержное желание вернуться домой.
Сопровождающего
прождали до 9 утра, но никто не прибыл. Снова начался минометный обстрел. Была
дана команда на движение вперед, на выход. Трёхкилометровая колонна двинулась,
находясь под миномётным обстрелом. От Многополья до Червоносельского менее 2
километров: начало колонны уже было в одном селе, а окончание ещё в исходном.
Военные машины были как в яме: сверху их беспрепятственно накрывало миномётным
огнём, и расстреливали снайперы. Украинские военные, так и не дождавшись
команды «огонь», стреляли по пехоте и технике, но это было бессмысленно.
Подбитую технику солдаты бросали, подбирали раненых и пеших на другие машины и
двигались дальше. В нашей машине пробило двигатель. Старшему сержанту
Крамаренко жизнь спасла кевларовая каска, подаренная товарищем, пуля снайпера
попала в нее и вырвала часть. Пока не заклинило двигатель, водитель Василий
Лысенко вёл машину вперёд. После остановки машины, военные пересели в
микроавтобус батальона «Донбасс», но проехать удалось не более 400 метров . Дорогу
перекрыли российские военные с автоматами: «Сдавайтесь вы под прицелом войск
Российской Федерации. Теперь вы военнопленные вооруженных сил РФ».
- Нас успокаивали, что всех раненых
отвезут в госпиталь, а здоровых передадут официальным украинским властям.
Порекомендовали сорвать и выбросить опознавательные нашивки ребятам из
добровольческих батальонов, чтобы лишний раз не нервировать военных и
сепаратистов. Нас вывезли в поле и скомандовали лечь на землю. Кругом было
много российской техники и солдат - спецназовцы, десантники (все контрактники).
Всё, что было у нас, пленных, забрали - иконки, «хохляцкие» деньги. Мобилки
сломали и выбросили. Мелочь, выкинули не рассматривая, - подумали, что это
медали и никак не могли понять, за что нам их дают. Оставили лишь нательные
крестики. Оторванными рукавами завязали глаза, а шнурками связали руки, - в
ровном уверенном голосе ничего не дрогнуло, но руки самопроизвольно сжались,
что выдало боль и пережитый страх.
Сергей Николаевич
рассказывает, что с завязанными глазами ты находишься в постоянной темноте и
неизвестности, теряешься во времени и пространстве. А ещё и постоянное
психологическое давление, угрозы и запугивание чеченами. В таком положении,
как они были, смерти не боишься, куда более страшны жестокие изощрённые пытки.
Днём военнопленных возили в КАМАЗах в неизвестном направлении, ночью выгружали
в поле и оставляли спать на земле.
- Как-то днём нас вывезли в
поле и начали снимать на камеры и фотографировать. Позже я нашёл это видео в
интернете. Тогда же узнали, что с нами в соседних машинах ездили 200-е
(убитые) и 300-е (раненые) солдаты.
30 августа всех пленных, а это около 170 человек, с
поля повезли в Донецкое СБУ. Там же впервые за два дня мы получили хлеб и воду.
Поздно ночью нас опять погрузили в российский КАМАЗ и вывезли в поле. Нас пересадили
в украинские машины и уже утром 31-го августа повезли в район Мариуполя.
Встречали бывших военнопленных волонтёры: составляли списки, поили-кормили,
раздавали необходимые вещи. ГАИ сопровождало автобусы до Днепропетровска. Нас
развозили по больницам и госпиталям. Никто из командования нас не встретил, не
проведал, не поинтересовался нашими делами.
-
Через пару недель
всё более-менее забылось. При увольнении не выдали никаких справок, не провели
консультаций. Все необходимые справки собирал и отправлял самостоятельно -
сотрудники военкомата не помогали. Из Вооружённых сил Украины я уволился 17
октября и до сегодняшнего дня не могу получить документов об участии в
антитеррористической операции. Соответственно, не имею никаких льгот,
финансовой помощи и обещанного земельного участка. Самостоятельно прозваниваю
Министерство обороны, чтобы уточнить, где же всё-таки моё удостоверение
участника боевых действий. Война неблагодарное, грязное дело, - тяжело вздыхает
мой собеседник, в его голосе слышно сплошное разочарование.
-
Но я ни о чём не
жалею! Я встретил на войне хороших людей: Лысенко Василий, Глазов Александров
(был ранен), Петров Владимир (был ранен), Нестеренко Александр, Водолажко
Анатолий, Ломпа Иван, Лиманов Юрий и др. Весь наш взвод очень дружные ребята:
мы общаемся и помогаем друг другу. 29 августа, в первую годовщину так
называемого Иловайского котла, мы встретились и почтили память наших товарищей.
Один из них, похороненный ещё в начале сентября 2014 года 25-летний Ушаков
Павел. В нашем взводе был 21 человек, из них 5 не вернулось, все запорожские.
При выходе из «котла» колонна насчитывала более полуторы тысяч человек...
Сколько вышло и сколько погибло, доподлинно не известно. А сколько их, пропавших
без вести! В конце июля по ДНК опознали нашего товарища-солдата Колиберду
Артёма - его перезахоронили с военными почестями. В середине августа совпали
данные ещё одного военного Денщикова Андрея - панихида и перезахоронение
состоялось как раз в годовщину этих ужасных событий. Теплится надежда, что
отыщутся Калинин Сергей, Курочка Олег (у него подрастает сын, который ещё ни
разу не видел папу). Очень страшна потеря надежды, что твоего сына, мужа или
отца нет в живых.
-
Хочется пожелать,
чтобы Украина - оставалась целым суверенным государством! И такие страшные
события, как Иловайский котёл, никогда больше не повторялись! Всем мира и
добра!
Воспоминания записала Елена Конура.
Горожанин-Информ
№35,36 -2015
Комментариев нет:
Отправить комментарий