«Генералами не рождаются». Алексей Ходаков

На днях музей ГУМВД  Украины в Запорожской области посетил Белый Анатолий Епифанович, служивший  в 1959 году участковым уполномоченным Ленинского РОВД.  Анатолий Епифанович подарил музею книгу «Генералами не рождаются», написанную его другом генерал – майором Алексеем Гавриловичем  Ходаковым, с которым начинали службу в запорожской милиции. Фрагменты из этой книги я предлагаю вашему вниманию. Летописец

Справка. Алексей Гаврилович  Ходаков в 1959 году проходил службу участковым уполномоченным Ленинского РОВД г.Запорожья, обслуживал 6-й поселок. После окончания Ленинградской военно-политической школы МВД СССР продолжил службу на должностях политработников в системе внутренних войск МВД УССР и СССР. Начальник политотдела Центрального управления внутренних войск МВД СССР. Генерал-майор.

Как мы стали курсантами

Через день я уже переступил порог Ленинского районного отдела внутренних дел города Запорожье. Три месяца про­работал участковым уполномоченным. Работа мне нравилась, и я старался ее освоить. О своей новой работе я делился с Иваном Тимофеевичем, с которым не прерывал дружеских отношений. После трагического случая, ког­да в Днепре утонул его

единственный сын, я для Ивана Тимофеевича стал еще ближе. Я видел, с какой грустью на лице провожал он меня в Ленинград, когда настала пора ехать на учебу в военно-политическую школу МВД.

Но так уж у меня пошло: всякое начало учебы сопряжено с какими-то непредусмотренными коллизиями. Прибыл я вместе со своим другом Анатолием Белым в Ленинград и чуть не получил от ворот — поворот.

Посмотрел наши дела капитан в кадрах и сразу к начальнику учебного отдела, а нам велел подождать.

- Что-то тут не так, — говорит Анатолий. - Может быть, справок каких не хватает.

 Обеспокоился и я, заподозрив что-то неладное.

Капитан вернулся с лицом, которое ничего нам хорошего не обещало. Потому, как он торопливо начал надевать китель, мы поняли, что он вопрос не решил, и собирается идти к кому-то выше рангом.

— А вы чего расселись! — шутливо он поднял нас. — Топа­ем вместе к начальнику школы.

— Это еще зачем? — не выдержал Анатолий.

— А затем, что дела надо тщательно для учебного заведения готовить, — уже сердито бросил офицер.

— Но мы-то тут причем? — опять бунтует Анатолий. — Не мы же дела готовили.

— Но вы эти дела привезли с ребусами в придачу? — нахму­рился капитан.

Анатолий хотел еще что-то ответить капитану, но я его уже тут одернул, сказал, что не надо лезть в бутылку, мы же пока не знаем, в чем же дело и нечего воду на чужую мельницу лить.

—     Правильно делаете замечание своему товарищу! — под­держал меня капитан, однако никакого даже намека не высказал на причину, что его так встревожила и заставила ходить по инстанциям.

В приемной у начальника школы было много людей, но капитан пошел без очереди, из чего мы сделали вывод, что, видимо, по телефону вопрос о нашем прибытии согласован.

—     И что мне с вами делать? — спросил начальник школы
генерал-майор Просянок, взглянув на маленький листок, что
подготовил заранее капитан.

Мы насторожились. Чтобы это все значило. Мы впились взглядами в усталое лицо генерала, которому сейчас предстояло вынести такое решение, которое может перечеркнуть все наши надежды.

—Принять-то я вас не могу, — спокойно продолжил началь­ник школы.

—Что документы не в порядке? — вырвалось у меня.

—Да нет, документы как раз в порядке. Причина тут иная. В школу мы принимаем рядовых и лиц младшего начальству­ющего состава, а офицеров принимать нежелательно, так как для них необходимо создавать особые условия учебы и жизни.

- Но мы же не офицеры! снова выпалил я.

- Ошибаетесь, молодой человек, — ответил начальник школы и потряс листком.

- Вот уже три недели, как вам присвоено звание младшего лейтенанта милиции. А это значит, я в казарме вас поселить не могу, нужно вам найти квартиры, опять-таки и питание должно быть другое. Словом, с вашим зачислением вы создаете мне уйму проблем.

Я представил себе, как я вернусь назад, как говорится, не солоно хлебавши. Уже с прежней жизнью концы обрублены. Придется идти назад на завод. Это столько объяснений друзьям, в коллективе, еще скажут, что не приняли, не сдали экзамены или того хуже, не прошли спецпроверку. Нет, такой расклад колоды меня вовсе не устраивал. Скис и Анатолий — ему тоже вовсе не улыбалась такая расфасовка наших дальнейших действий.

—Товарищ генерал, мы и не знали, что нам присвоено зва­ние младший лейтенант милиции, вступил я в разговор. — Никаких льгот нам не надо. Будем, как и все, жить в казарме, питаться, как и все.

—Гм-м, а мне-то что с этим делать? — ухмыльнулся генерал, кивая на злополучный листок, что лежал перед ним.

Тут прорезался голос у Анатолия:

- Разрешите, товарищ генерал, мне сказать!

- Говори, товарищ абитуриент, говори.

- Пускай товарищ капитан отправит этот листок назад, заказным письмом.

- Как это отправить назад, да еще заказным письмом! - обомлел генерал.

- Ну не было этого листка у вас, да и только. И тут генерал раскатисто засмеялся:

- Не было, а заказным письмом отправить, ну, ты, парень, артист, да и только. В художественной самодеятельности, наверное, занимался.

- Так точно, товарищ генерал!

- А что, капитан, может закроем глаза на этот листок. Не углядели его, да и только. И государство не пострадает, а то на обратный путь билеты надо приобретать. Опять-таки расходы. Да и польза будет от того, что ребята будут учиться.

- Так точно, товарищ генерал!

- Только без отсылки сего листка назад и никакого заказного письма, о котором только что говорил будущий участник нашего коллектива художественной самодеятельности.

-Слушаюсь, товарищ генерал.

Так мы стали курсантами Ленинградской военно-политической школы. Срок обучения в школе был три года. Но для лиц, имеющих среднее образование, было создано особое отделение. Учились мы два года. Я занимался с полной отдачей, самозабвенно, стремился приобрести как можно больше знаний. Хотел наверстать то, чего не успел получить в средней школе. По-прежнему много читал, словом работал над собой. Любимыми предметами у меня были история, философия, политэкономия. Самыми уважаемыми преподавателями для меня являлись полковники Трояновский, Соловьев и Лавров. При первой возможности стремился не пропускать спектаклей, которые шли на Мариинке и в других ленинградских театрах, посетил многие музеи.

По итогам первого курса результаты моей учебы были отличными. С татими показагелями я вместе с другом Анатолием Белым прибыл и родной город Запорожье, где нас ожидали невесты.

За время отпуска мы поженились. Так, 3 сентября 1961 года моги женой стала Галочка Штепа. Мы подружились еще на заводе «Днепроснецсталь», работая в соседних цехах. Оба были секретарями комсомольских организаций, а это значит, проводили немало совместных молодежных мероприятий. Незаметно дружба наша переросла в любовь.

Помню, как счастливо мы провели с ней декабрь 1961 года и январь 1962 года в Ленинграде, где все свободное от моей учебы время посвятили театрам, музеям, отдавая особое предпочтение Эрмитажу.

Военное учебное заведение я окончил с отличием, с золо­той медалью и приказом начальника школы был удостоен высокой чести, чтобы моя фамилия была выбита на почетной мемориальной доске учебного заведения.

Юрий Михайлович Чурбанов

Вечером у меня состоялась встреча с Юрием Михайлови­чем Чурбановым, уже назначенным заместителем Министра внутренних дел СССР. То, что он зять Генерального секрета­ря  ЦК КПСС ни для кого не было секретом…

…Встретил меня Чурбанов доброжелательно.

Ну что Ганнусенко сдался? Я ведь говорил с ним. Признаюсь, кое с кем из Киева мне пришлось переговорить, начал Юрий Михайлович. - Кстати, я Ивана Марковича не осуждаю, именно так настойчиво надо бороться за ценные кадры. Как понимаю, он нам не брат и не сват, и вообще вы с ним никогда каких либо личных контактов не имели.

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант, — ответил я, несколько пораженный словами Чурбанова. — Но я должен признать, что о генерале Ганнусенко у меня остается глу­бокое впечатление, как  об искреннем, хорошем человеке и умном руководителе.

А я разве вас, Алексей Гаврилович, хочу переубедить в ином?

Бог  с вами, все, что у вас есть в сердце, пусть и остается с нами. Я после этого инцидента еще более его зауважал. Мо мы нам нужны сейчас в Архангельске. Вам придется разгрызать узел взаимоотношений среди командования соединения. Между командиром и начальником политотдела не сложились деловые отношения. Нам надоело разбирать их склоки. И как не печально, но я должен признать, что не на высоте оказался начальник политического отдела. Не буду давать ему оценку, но любой политработник, по моему убеждению, должен уметь выстраивать отношения с командиром. Это как раз тот случай, когда силой приказа, гром­кой командой ничего не решишь, тут должен действовать метод убеждения. К сожалению, все наши усилия не дали желаемых результатов. Напротив, прямо скажу, ситуация там обострилась. И мы решили, что медлить дальше нельзя. Перебрали много кандидатур и посчитали, что вы как раз тот офицер, который сможет коренным образом наце­лить работу политотдела, партийных организаций соедине­ния на конструктивную позицию во имя решении больших и ответственных задач, которые стоят перед дивизией, а не устраивать противоборство с командиром, единонача­лие у нас пока никто не отменял. У начальника политот­дела есть много своих специфических обязанностей и прав, которыми наделен только он, а вот пользоваться ими надо по-партийному, и только в интересах дела. Думаю, что это альфа и омега принципа партийной работы. Как видите, я с вами откровенен и хотелось бы надеяться, что вы со всей ответственностью отнесетесь к решению той задачи, которую мы ставим перед нами.

— Приложу все силы, чтобы оправдать доверие, — начал
было я.

Но Чурбанов жестом остановил меня.

— Не тратьте время на заверения, а лучше прямо скажите мне, как вы настроены работать. Насколько я понял из разговора с Сергеем Ивановичем, вы без особого энтузиазма вы приняли наше предложение?

-А разве я ему говорил об этом!

-Не говорили точно, просто он опытный кадровик и чувствует настрой людей.

- Возможно, он где то и прав. Сомнения у меня тоже есть

-   Какие, поделитесь,   -   заинтересовался Чурбанов.

-   Боязно как- то,     признался я.— У меня полк тоже большой      около четырех   тысяч личного состава. Но здесь уже многих   офицеров, партийный и комсомольский акт хорошо знаю, а тут новый коллектив, огромная территория: справлюсь ли?

- Но ведь, когда вы шли на конвойный полк, вы тоже не знали людей и территории у вас огромная. Если честно сказать то о службе конвойной вы ведь тоже имели поверхностное представление, отпарировал мои доводы Юрий Михайлович. — А теперь у нас накопился большой опыт. И, наверняка, вы уже знаете, что такое судебный караул, куда назначает встречный караул. Или я не прав?

— Конечно, вы правы, товарищ генерал-лейтенант, — признал я свои сомнения не состоятельными.

-  А что видите вы перед собой довольно сложную задачу, значит, понимаете, какую ответственность берете на себя. И наше доверие немало стоит. Уже ваше согласие говорит о том, что вы правильно  оцениваете свои силы. Что справитесь, я нисколько не сомневаюсь. Так что, Алексей Гаврилович, мы на вас надеемся.

Отпуская меня, Юрий Михайлович посоветовал хорошо выспаться и со свежей головой завтра отправиться на собеседование в ЦК.