«ТАМ» — ЭТО в Афганистане, годовщина вывода
советских войск откуда отмечалась позавчера, «здесь» —
понятно, где...
Раньше под рубрикой «Знакомый незнакомец» я писал о людях, которых
все заочно будто бы знают: дикторах, журналистах, тренерах. Их действительно
знают. Знают — точнее, знали — и Юрия Захаровича Харева. Правда, люди определенной
жизненной ориентации, а какой — поймете: он был заместителем начальника УВД
города, потом — начальником. В настоящее время Юрий Харев — заместитель
директора «Днепроспецстали» по кадрам, в бывшем — «афганец».
Мы об этой
войне долго еще вспоминать будем. Потому что на ней остались десятки тысяч мертвых,
искалеченных душой и телом молодых парней. Там же была в очередной раз растоптана
наша вера в правительство, нормальные человеческие ценности и идеалы. И о
героизме пострадавших неизвестно за что солдат и офицеров будут долго еще
писать и говорить — и правильно. Но наш сегодняшний разговор не о том, — об
институте советников, который обязательно возникал, стоило только бывшему СССР
вляпаться в очередную международную авантюру. Кто они, эти советники, чем
занимались в далеких странах? Стреляли? Окапывались? Или просто советовали,
как это
делать?

— В 1981 году МВД СССР и
ЦК КПСС набирали советнический аппарат для оказания помощи по линии МВД для
Демократической Республики Афганистан. Почему выбор пал на меня, я не знаю.
Может, потому, что я имел подготовку: закончил юрфак Одесского университета и,
с отличием. Академию МВД. А работал тогда заместителем начальника УВД города
Запорожья.
—
То есть, вы не писали никаких
заявлений, рапортов с просьбой направить в Афганистан
для оказания «интернациональной помощи»!
Ничего я не писал: пришла
совсекретная телеграмма с «красной полосой», и меня срочно пригласили на медкомиссию.
Через пару месяцев вызвали на вторую, уже в Москву. Там я прошел тестовую подготовку, подготов

ку по положению в
Афганистане, языковую и прочее. И в августе 1981 года нас, 12 человек,
работников МВД, спецрейсом
забросили в Кабул.


— Повторюсь, Юрнй Захарович: согласия не
спрашивали!
— Нет, конечно: партия
по требовала, я — коммунист, к тому же — офицер. И все...
-—А
были случаи, когда кто-нибудь отказывался!
—
При мне ехать в Афганистан отказались двое. Они
говорили примерно так: «За свою Родину, свой народ — я готов идти, куда
прикажут, а воевать неизвестно за что, и за кого — не хочу». Их, конечно,
сразу исключили из партии, выгнали из органов,— наверное, чтоб было неповадно
другим. Словом, выдали «волчий билет», и — на все четыре стороны.
—
Ладно... Прилетели вы в Кабул...
— И меня назначили старшим оперативным советником в
провинции Вардак. Там было образовано такое оргядро, в которое входили
советники по линии МВД, КГБ, партии, армии и комсомола. Такая же группа — с
афганской стороны: представители царандоя (милиции), ХАД (КГБ). ДОМА
(комсомол)... Нас выбрасывали в провинцию, и мы начинали работать — проводили в
жизнь линию партии и правительства. Работали с душманами, населением,
выполняли распоряжения нашего и их правительств.
—
Это все, что входило в обязанности советников!
—
Ну, что вы... Я к этому вопросу еще вернусь, а пока
продолжу: через полгода наше ядро вернули в Кабул, и дело здесь вот в чем —
хазарейцы, это жители провинции Вардак, заявили о своем нейтралитете. В общем,
они были ни за душманов, ни за правительство. Им этот нейтралитет
предоставили, и я оказался в столице, опять же старшим оперативным советником
при начальнике оперативного управления и начальнике управления кадров. МВД ДРА
«вело» руководящие кадры по линии МВД республики.
—
Расстановки, назначения, увольнения, учеба — через вас!
—
Да. Решение этих и других вопросов мы предлагали
другой стороне. Плюс некоторое отношение к подготовке рядового, сержантского
и офицерского состава, которая проходила
в Союзе.
— На месте их не готовили!
— Да откуда! Состав МВД Афганистана был укомплектован очень
слабо, почти никак: после революции многие перебежали к душманам, даже
регулярные части. Нужно было начинать все сначала. Готовили мы их в Ташкенте и в других
городах Союза. Но основные трудности начинались, когда эти орлы возвращались в
Афган.
— Почему!
— Дело в том, что многие
из них, являясь членами зажиточных семей, воевать не хотели, убегали прямо с
трапов самолетов. К тому же в Афганистане не было приказной системы: скажем,
на должность командующего силами МВД в какой-нибудь провинции назначали по
простой записке министра. Приезжаешь туда: там два-три командующих, все с
записками, все — при окладах. Второе — в республике никогда не было паспортной
системы, закона о всеобщей воинской обязанности, никогда не было призыва в
войска МВД, КГБ, армию.
— Как же набирали кадры!
- То есть, вы — советские войска и афганские —
окружали кишлак, выводили на
свет божий мужское население, и...
свет божий мужское население, и...
...И сортировали: стариков, детей, явно больных —
налево, остальных мужчин — направо. 10 процентов — в КГБ (ХАД), 30 — в МВД, 60
— в армию.
—
Нетрудно догадаться, что дезертиров при такой методе
хватало!
—
А как же: бежали во все стороны. Это потом мы создали
в ДРА академию, ряд полков по подготовке
сержантского состава. Чтобы собственную страну, СССР, разгрузить: ведь
Афганистан полностью находился на содержании Союза, это — колоссальные затраты.
—
Слушаю вас, и диву даюсь: всем этим занимались советники,
которые, судя по названию, должны были сидеть,
и давать советы!
—
У нас была еще одна неофициальная роль: быть буфером
между двумя группировками в правящей партии, НДПА — «парчалистами» и
«халькистами». Эти группировки вели между собой непримиримую борьбу, что,
конечно, отрицательно влияло на развитие страны. Нужно назначить на высокую
должность какого-нибудь офицера — проблема. Потому что в ЦК партии сидят, в
основном, «парчалисты», а офицер этот — «халькист». То есть, в ЦК против,
борьба за кресла. Шли на компромиссы: если командующий царандоем — «парчалист»,
значит, начальник политотдела у него «халькист». Или наоборот. Вопросы такие
решались крайне тяжело.
—
И что делали советники в
безвыходных ситуациях!
— Мы приходили к кому нужно и говорили: ты сидишь в этом кресле благодаря
СССР. Благодаря СССР тебя вытащили из тюрьмы, благодаря СССР кандидат на пост,
получил образование в СССР, — а теперь ты этому человеку не доверяешь?
Значит, ты против позиции СССР! Действовало...
—
Юрий Захарович, как вы думаете, почему русские, «шурави», не
«прижились» в Афганистане!
—
А мы там и не могли прижиться. Как впрочем и любая
другая европейская страна. Видите ли наша наука или «спецы» из ЦК КПСС явно
недоработали: не учли, что это мусульманская страна, и знание обычаев, нравов,
законов предков, перед тем как заслать нас туда, учесть в Москве были просто
обязаны. Ан нет....
Например, почему не пошла земельно-водная реформа, которой занимались
партийные советники? Да
потому,
что они взяли на вооружение методы СССР периода коллективизации: отбор земли у
крупных землевладельцев и передачи ее бедным или вообще безземельным. А
согласно законам шариата или Корана, которые в Афгане очень чтут, бедный должен
- работать на земле хозяина — в противнем случае его накажет Аллах. Поэтому
землю не брали. А когда ее насильно стали раздавать бедным и безземельным,
выяснилось, что у них нет семенного фонда, нечем эту землю обрабатывать,
никто не знает агротехники, законов рынка. Кроме хозяина, которого
искусственно пытались убрать. Результат — резко упала урожайность, производство продуктов.
—
Воистину, как говорил красноармеец Федор Сухов:
Восток — дело тонкое...
— Вот именно. А мы сунулись
к ним со своим уставом.
—
Вы были там два года?
—
Оформлялся на два. Пробыл —
три.
—Добровольно!
— Добровольно-принудительно:
был уже опыт, неплохо вроде бы получалось, поэтому однажды вызвали в Ташкент, и
зам. министра сказал, что «есть мнение»... Я мог,
конечно, отказаться от третьего года, — но мне в любом случае нужно было бы возвращаться в Союз, и, не сомневаюсь, на месте вспомнили бы об отказе.
конечно, отказаться от третьего года, — но мне в любом случае нужно было бы возвращаться в Союз, и, не сомневаюсь, на месте вспомнили бы об отказе.
—
Вы, конечно, советник,—-но в боевых операциях участвовать приходилось?
—
В атаки не ходил. В душманов не стрелял. Но в разработке
операций, — как советники из КГБ, Вооруженных Сил — участие принимал. А в бой
шли наши и афганские войска, причем афганцы — без особого настроения. Опять же
из-за фракционной борьбы: почему, говорят, «парчалисты» не идут в атаку, а мы, «халькисты», должны идти?
Чтоб нас уничтожить?
— Выходит, наши, русские ребята, несли основную
тяжесть в их
войне!
— Это безусловно: афганцы считали, что защищать интересы
их страны должны русские.
—
Бегали из армии ДРА к душманам регулярные
части!
— Конечно.
— А наоборот!
—
Тоже: душманам обещали все простить, если они перейдут
на другую сторону. Они и переводили, особенно зимой, когда в горах и холодно,
и голодно. А потом, через месяц-два вырезали дежурный наряд, забирали оружие, и
уходили в горы. Ищи-свищи...
—
Вы уже говорили о том, что в Афганистане русские прижиться
не могли. А если еще чуть расшифровать!
—
В Москве не учли многого: никогда нельзя говорить
мусульманину, что нет Аллаха, — а мы все безбожники, с тем и пришли.
Мусульманин должен четыре раза в сутки совершить намаз, то есть помолиться, —
и плевать ему на то, что идет война. Этого тоже не учли. Нас там никто не ждал
«живут они в четырнадцатом веке, в кишлаках даже не знают, что произошла революция,
кто сидит в правительстве, и есть ли оно вообще, — и уж тем более не знают,
что здесь делают эти русские? Не учли. Ребят наших, молодых, воспитанных на заповеди
«не убий» бросили в чужую страну, сказали: «Убивай», — а они автоматы поднять
на людей не могут — не учли. Не учли, что первая мысль у любого новобранца: а
на хрена я здесь, за что погибать?
Словом, никому мы там были не нужны. Да и на Родине
тоже...
— В каком смысле!
— В прямом: документов у
нас в Афгане не было, все в одинаковой униформе, какая-то серая безликая масса.
Кто мы!
Мне
пришлось сопровождать гроб с телом заместителя начальника УВД Приморского
края Виктора Фесюна. Прилетел на «Черном
тюльпане» в Ташкент — ни документов, ни денег. Как добираться во Владивосток,
за счет чего жить, питаться, покупать билеты? Двое суток бился, дозвонился до
Москвы — дали деньги, но сказали, что вычтут из моей зарплаты, когда вернусь в
Союз. Тогда-то я понял, что никому мы не нужны.
— А рассказывать обо всем этом в те времена — боже упаси!
Да что вы! Строжайше
запрещено: какие выступления, какие разговоры! В частных беседах на похоронах Вити во Владивостоке, процентов девяносто
офицеров и гражданских отзывались о «мудрой» политике нашей партии крайне
отрицательно. Но — молчок, держи в себе.
—
И наступил день, когда вы вернулись в Запорожье —
ветеран-афганец, наверное, с наградами!
—
Орден Дружбы народов Афганистана, медали «С благодарностью
от афганского народа». «За мужество и доблесть» и наша «За отвагу», и Почетная
грамота Президиума Верховного Совета СССР. Вернулся, и стал начальником УВД
города. Аж на год — в 1985-м меня «ушли»: стал жертвой бывших структур и
милицейских интриг. 23 года безупречной работы в органах. 56 поощрений, 14
государственных наград — коту под хвост.
Были, знаете, энергия, опыт, желание работать — и
начал работать. Да так, что поставили в резерв на должность начальника УВД
области и заведующим отделом административных органов обкома партии. А
значит, перебежал кому-то дорогу, составил конкуренцию. А здесь двоих моих
давних знакомых поймали в Крыму — я тогда был в Афгане — на каких-то махинациях
с яблоками. И пошло поехало: мол, они меня провожали на войну, встречали, в
отпуске я ездил к ним в Днепропетровск — короче, связан с расхитителями. В
вину поставили чисто человеческие отношения, забыв о яблоках, которые я,
естественно, и в глаза никогда не видел. Освободили от должности, сказали, что
если буду жаловаться — нарвусь на уголовное дело. Но я войну прошел, с
автоматом три года не расставался, мне ли бояться. Пошел по инстанциям: МВД,
ЦК. И ходил... семь лет: везде кумовство, круговая порука.
Но со временем все прояснилось. Я — к бывшему начальнику
УВД области Тищенко. Говорю: все-таки невиновен, напрасно вы старались. Хочу
восстановиться в звании и должности. Он отвечает: да, невиновен, — но
восстанавливать не буду. Вот если прикажут из Киева. В Киеве говорят: мы не
против, пусть шлют представление из Запорожья. А Тищенко: пусть Киев даст команду... Я плюнул...
А в 1992-м вызвал меня нынешний министр, извинился
за дела своих предшественников, предложил восстановиться. Я отказался: семь
лет ушло, я уже нашел себя на другой работе. И буду работать здесь... У нас
прекрасный коллектив...
Беседовал Виктор
ЖАРОВ.
Фото
Вячеслава ТАРАСЕНКО
НГ
от 17.02.1994 г.
Комментариев нет:
Отправка комментария