Из книги «Из истории милиции Советской Украины» под. редакцией П.П. Михайленко

Предлагаю вашему вниманию видержки из книги «Из истории милиции Советской Украины» под. редакцией П.П. Михайленко. Фрагменты озаглавлены мною с целью удобства пользования. Летописец 

О раскрытии мелитопольскими розыскниками кражи у знаменитой писательницы М.Шагинян вспоминает полковник милиции  А. КОСТЕНКО

Костенко А.

Служба моя в органах милиции на­чалась в 1920 году. Вернулся я тогда с гражданской войны   в   свой родной город Ахтырку и сразу же пошел ра­ботать в уголовный розыск. Война за­кончилась, но фактически она продол­жалась. Неспокойно было на Украине. Бандиты   убивали   активистов, тормозили строительство   новой  жизни, держали в постоянном  страхе жителей городов и сел.

Не был исключением в этом отношении и Ахтырский уезд. Бандиты, орудовавшие в уезде, зверски расправлялись со всеми, кто поддерживал Советскую власть. Особую ненависть они питали к работникам совет­ских органов, и в частности к работникам милиции. В банде было свыше ста человек, вооруженных пулеметами, винтовками и гранатами. Воз­главлял банду Пустовойт.

29 июля 1920 года бандиты совершили налет на слободу Котельву, разгромили помещение милиции и убили 15 милиционеров и начальника милиции Чичая, затем уничтожили дела сельского Совета, ограбили квартиры местных жителей. Через несколько дней они изрубили шашка­ми восьмерых коммунистов и комсомольцев, проводивших агитационную работу в селах. Трудно перечислить все злодеяния, которые были со­вершены бандой Пустовойта в Ахтырском уезде.

Перед нами, работниками уездной милиции и уголовного розыска, была поставлена задача ликвидировать банду. Проведение операции воз­лагалось на начальника уголовного розыска уезда Пироженко.

Готовясь к операции, мы выявили в одном селе активного пособника банды, пользовавшегося большим доверием у Пустовойта. Звали его Ти­мофеем. Это был зажиточный крестьянин, имел богатое хозяйство, боль­шую семью и, кстати сказать, очень беспокоился за нее.

В это время произошел такой случай.
Тимофей обманным путем за­вел в лес жену одного из участников банды, отобрал у нее золото, а за­тем выстрелил в женщину из обреза. Она упала, и Тимофей считал, что убил её. Когда мы приехали к месту происшествия, потерпевшая пришла в сознание и рассказала нам, кто и как ее ограбил. Это важное обстоя­тельство мы решили использовать. Ночью в одной из хат состоялась встреча с Тимофеем. Ему дали понять, что о его пособничестве банди­там, ограблении и попытке совершить убийство всё известно.

—   Что же мне теперь делать, ведь у меня большая семья? — спросил он дрожащим голосом.

—   Надо искупить свою вину перед Советской властью,— последовал ответ Пироженко.

Потом он объяснил Тимофею, какая от него требуется помощь.

— С сегодняшнего дня,— сказал Пироженко,— ваша семья и хозяйство будут под надежной охраной милиции. И ее благополучие будет
зависеть только от вас.

Тимофей заверил нас, что сделает все, чтобы выполнить наше поруче­ние. Конечно, верить в его искренность было очень рискованно. Но в то же время мы знали, что Тимофей боялся разоблачения, был человеком жадным, дрожал за свое хозяйство и за семью переживал. Здесь же мы сказали Тимофею, что за совершенное им преступление придется отве­чать, но если он поможет ликвидировать банду, наказание будет мень­шим.

...И вот мы вместе с работником уголовного розыска Шаповаловым едем к главарю банды. Лошадью управляет Тимофей. Он должен пред­ставить нас Пустовойту как желающих вступить в банду и поручиться за нашу благонадежность. Миновав перелесок, мы въехали в небольшое село. Здесь нас окружили пьяные бандиты и стали бесцеремонно обыски­вать, отобрали «наганы», заряженные самодельными патронами.

Но вот из хаты вышел высокий мужчина, и все сразу притихли. Как потом мы узнали, это был один из приближенных Пустовойта, Харченко. Тимофей подошел к нему и стал что-то тихо говорить.

— Посадить в свинарник,— приказал Харченко одному из бандитов.
Мы с Шаповаловым переглянулись: неужели Тимофей предал?

К свинарнику был приставлен часовой. Настроение у нас еще больше упало. Потом нас по одному вызывали на допрос, задавали различные провокационные вопросы, угрожали. Но экзамен мы выдержали.

Двое суток мы валялись на соломе в свинарнике, и каждый из нас пережил многое. Но мы старались подбодрить друг друга, в деталях продумывали, как будем действовать, если Тимофей не сдержит своего обещания.

На третий день нас представили главарю банды Пустовойту. Он по­дозрительно осмотрел нас и грубо сказал:

— Если вздумаете ослушаться или будете проявлять сочувствие большевиками,— получите пулю в лоб, такой у нас порядок.

Потом он распорядился выдать нам сапоги. И в этом тоже была свое­го рода проверка.

Когда в комнату вошел человек с двумя парами сапог и предложил нам их примерить, Пустовойт насторожился и стал наблюдать за нами. У меня мелькнула   мысль,   что не зря он   затеял   эту примерку:   мой взгляд невольно остановился на сношенном каблуке, и уж очень знако­мыми показались мне эти сапоги. Меня бросило в жар: ведь это были сапоги начальника милиции, зверски убитого бандитами несколько дней назад. С большим трудом мне удалось скрыть волнение. Надев сапоги, я нарочно притопнул и улыбнулся, стараясь показать свое «восхищение». Как эта игра мне удалась, трудно сказать. Но вот Пустовойт близко по­дошел к нам, от него несло самогонным перегаром. Хотелось набросить­ся на него, схватить этого изверга за горло, но это было бессмысленным в той обстановке. Приходилось пока жить в логове бандитов и выжидать удобного случая, чтобы выполнить порученное нам задание.

—  Сегодня ночью на дело поедем,— грубо обращаясь к нам, сказал
Пустовойт, и его колючие глаза сверлили нас, пытаясь уловить наши
мысли.— Посмотрим, какие вы вояки.

После этого нам вернули «наганы». Шаповалов подмигнул мне и улыбнулся: дела, мол, идут хорошо.

Когда стемнело, мы вместе с Пустовойтом и Тимофеем выехали на «дело». Главарю банды нужны были разведывательные данные, чтобы совершить нападение на село Хухру. Повозка, запряженная парой воро­ных коней, быстро мчалась полевой дорогой. Вожак банды был под хмельком и что-то тихо напевал. Рядом с ним лежали винтовки, а за рем­нем у него были две гранаты. Вскоре мы въехали в лес. Тимофей при­держал коней, и они пошли шагом. Пустовойт разговорился, хвастался своими бандитскими налетами. Затем стал дремать, а потом, развалив­шись на сене, уснул. Тимофей понял, что наступает развязка, и придер­жал коней. В ночной тишине раздались выстрелы. Кони от испуга рва­нули вперед и галопом бежали до самой опушки леса. Тут мы и оста­новились. Тимофей слез с повозки и сказал:

—  Обещание я выполнил, поезжайте теперь к своим.

Проехав около пяти километров, мы встретили отряд Пироженко и доложили ему о выполнении задания. Этой же ночью отряд милиции на­стиг и уничтожил главные силы банды, а через некоторое время ликви­дировал и других участников банды Пустовойта.

Впоследствии мне довелось вместе с другими работниками милиции участвовать в ликвидации многих бандитских шаек. Мы успешно боро­лись против банд Корсуня, Россохи, Рогулина, Змеевского, Волонина, националистических банд Орловского, Малиновского, Антонюка и дру­гих. В этой борьбе работники милиции, верные своему долгу, бесстраш­но и мужественно сражались с врагами народа, проявляли высокую бдительность и оперативное мастерство.

...В 1929 году я работал заместителем начальника уголовного розыска в городе Мелитополе. В то время мы вели активную борьбу с преступ­никами, и большую помощь нам в этом оказывали трудящиеся. Вспоми­нается одно августовское утро 1929 года. Пришла телеграмма из Крыма. Известная писательница Мариэтта Шагинян сообщала, что на нашей станции у нее похитили два чемодана, и что в одном из них находилась рукопись романа. Она просила помочь в розыске чемоданов.

В то время начальник уголовного розыска отсутствовал, и мне при­шлось заниматься этим делом. Собрались все у меня в кабинете, и я про­читал телеграмму писательницы.

—   Надо помочь Мариэтте Сергеевне,— сказал один из сотрудни­ков,— правда, это для нас будет трудный экзамен, но надо его выдер­жать во что бы то ни стало, ведь речь идет о чести милиции.

—   Найти преступника, конечно, надо,— поддержал другой сотруд­ник,— но прошло уже десять часов, как проследовал поезд через нашу станцию, и вор мог уехать в обратном направлении.

Другие сотрудники утверждали, что преступник не может с этими чемоданами ехать в поезде, он знает, что будут вестись поиски, и скры­вается пока где-то в Мелитополе.

Было принято решение — оповестить весь наш актив о случившейся краже и вести поиски преступника в городе.

...Раздался телефонный звонок. Я сразу узнал голос дежурного по станции. Он сообщал, что путевой обходчик видел только что какого-то человека с двумя чемоданами. Он шел по тропе около железнодорожной линии, а потом свернул в лес...

Вместе с двумя сотрудниками уголовного розыска мы быстро напра­вились в район, где появился подозрительный человек. Дошли до будки путевого обходчика. Он подтвердил, что действительно видел прилично одетого человека, с маленькой бородкой, который нес два больших чемодана.

—  Встретились мы с ним в лесочке,— рассказал обходчик.— Проверив стыков восемь, я оглянулся, смотрю, а человека уже нет. Куда же,
думаю, он пропал? Потом я увидел, как мелькнула его кепка среди деревьев. Служба у нас ответственная, сами знаете, надо внимательно ос­матривать пути и не отвлекаться от своего дела. Но утром звонил дежур­ный по станции и сказал, что в поезде украли два чемодана. Имей, мол, в виду, Петрович. Тут у меня и возникла мысль: а вдруг этот человек с чемоданами тот вор, которого разыскивают. И стал я почаще оглядываться, а человека с чемоданами все нет и нет, как ушел в лес, так и пропал...

Действовать надо было немедленно. Я попросил обходчика пока­зать место, где скрылся путник.

...И вот мы втроем, рассредоточившись, идем по лесу, осматривая местность. Впереди показалась лужайка. Я не сразу стал выходить на нее, а, подойдя к кустам, окаймлявшим лужайку, остановился и стал наблюдать. Вдруг в стороне треснула сухая ветка, потом послышался шорох. Я притаился и вскоре увидел идущего по лужайке человека с бородкой, но уже без чемоданов. Даю условный сигнал своим сотруд­никам.

Задержанный нами элегантный брюнет старался держаться спокой­но, независимо, свое появление здесь объяснил тем, что зашел в лесную чащу отдохнуть, а теперь продолжает путь в село, к родственникам.

«А где же ваши чемоданы?» Вопрос неожиданный, и на лице задер­жанного появляется растерянная фальшивая улыбка.

— Вы совершаете ошибку, дорогие товарищи, вы перепутали меня с кем-то,— заговорил он вкрадчиво. И продолжал уверять, что у него не было никаких чемоданов.

Пришлось организовать поиски. Двое сотрудников остались охра­нять преступника. Мы уже были уверены, что это тот, кого мы ищем, и приняли все меры предосторожности. Пошли по едва видимым следам преступника, прорабатывая их, как говорят, в обратном направлении. Где по примятой траве, а где по сломанным сухим веткам или потрево­женным сухим листьям определяли путь прошедшего здесь недавно че­ловека. Но долго идти не пришлось, вскоре в густом кустарнике мы за­метили небольшую кучку разворошенных прошлогодних листьев. Тут и были спрятаны чемоданы.

Вскоре приехала к нам Мариэтта Сергеевна. Она восхищалась уме­лой, самоотверженной работой сотрудников милиции и горячо поблаго­дарила нас. Мариэтта Шагинян долго беседовала с задержанным нами преступником. А потом написала рассказ «Лицо вора», в котором высо­ко оценила трудную и благородную работу милиции.

О борьбе с проституцией в 20-е годы

Приходилось бороться милиции и с проституцией, с содержанием притонов разврата, игорных домов и т. п. Содержали притоны обычно те, кто занимался этим до революции. Но если тогда подобные заведе­ния существовали с молчаливого согласия высших чинов полиции, то при Советской власти разлагающая деятельность содержателей прито­нов не могла пройти безнаказанно. В Одессе, например, работники уголовного розыска обнаружили несколько притонов разврата и при­влекли к уголовной ответственности их владельцев. Оправдываясь на суде, одна из обвиняемых говорила: «Никогда в старое время меня за это не судили.  Наоборот...  Сам градоначальник Толмачев бывал!»

Киевская милиции выезжает
на место преступления

Привлечение к уголовной ответственности притоносодержателей, разъяснительная работа с проститутками и их трудоустройство замет­но сокращали проституцию.

Некоторым работникам милиции хотелось какой-то широко охватывающей операции, чтобы «одним махом» ликвидировать проституцию. Отсюда массовые облавы на проституток, принудительный медицин­ский осмотр их и другие ошибки, которые иногда допускались отдельными работниками милиции. В корреспонденции, помещенной в газете «Коммунист» 28 ноября 1922 года, рассказывалось, что в Харькове на Екатеринославской улице один милиционер останавливал женщин и «с первого взгляда» опре­делял, проститутки они или нет. Собрав, таким образом, группу жен­щин, он повел их в ближайший участок милиции. Автор корреспон­денции просил руководство милиции разъяснить поступок милицио­нера.

В следующем номере газеты был помещен ответ начальника

Глав­ного управления милиции УССР Федотова. Он писал, что руководство управления полностью разделяет негодование автора по поводу дейст­вий милиционера, не выполнившего приказа. Приказом Главного управ­ления милиции УССР от 13 ноября 1922 года категорически запреща­лось проведение массовых облав на проституток. Не репрессивные меры к проституткам, говорилось в приказе, а воспитательная работа с ними, их трудоустройство могут принести успех в борьбе с этим злом.

О социалистической законности в 30-е годы

…Отрицательное воздействие на соблюдение в деятельности админист­ративных органов, в том числе и органов милиции, революционной за­конности имело принятие ряда чрезвычайных законов. Закон от 1 декаб­ря 1934 года, принятый в день злодейского убийства С. М. Кирова, по существу был отказом от основных положений революционной закон­ности в уголовном судопроизводстве. В соответствии с этим законом, по делам о наиболее опасных контрреволюционных преступлениях (тер­рористических актах и террористических организациях) следствие пред­лагалось заканчивать в срок не более десяти дней, обвинительное за­ключение вручать подсудимым за сутки до судебного разбирательства, дела слушать без участия сторон. Кассационное обжалование пригово­ров и подача осужденными ходатайств о помиловании не допускались. Приговоры к высшей мере наказания — расстрелу должны были приво­диться в исполнение немедленно по вынесении судом приговора.

            Конечно, закон от 1 декабря 1934 года не имел прямого отношения к деятельности органов милиции, поскольку они не вели расследования по делам о террористических  актах  или  других   контрреволюционных преступлениях. Но этот закон, как и другие акты чрезвычайного зако­нодательства, накладывал определенный отпечаток на деятельность всех административных органов, так как ему придавалось значение руководящего, основополагающего акта. Определенное значение име­ло и то обстоятельство, что милиция находилась в ведении ОГПУ, а за­тем НКВД, которыми руководили отъявленные враги народа Ягода, Ежов, Берия.

При производстве органами милиции расследования нередкими стали случаи необоснованных задержаний, арестов, обысков, изъятия имущества у обвиняемых и др. В этом отношении небезынтересен обна­руженный в архивных фондах материал о грубых нарушениях закон­ности в Первомайском райотделе милиции (Николаевская область). Из докладной записки районного прокурора, направленной в адрес област­ного прокурора и секретарей областного и районного комитетов КП(б)У, видно, что грубые нарушения законности в Первомайском райотделе милиции превратились в это время в систему. Так, например, по делу маслозавода без достаточных к тому оснований была аресто­вана большая группа лиц. Установив грубое нарушение социалис­тической законности, выразившееся в необоснованном аресте граждан, прокурор предложил немедленно освободить арестованных, но началь­ник райотдела отказался выполнить указание прокурора, заявив при этом, что он прокурора и на порог милиции не пустит и что как до сих пор арестовывали, так и будут арестовывать дальше.

 

О преступности во время Великой Отечественной войны

Вступая вместе с частями Красной Армии в освобожденные районы Украины, органы милиции приступали к выполнению своих непосред­ственных обязанностей. Они активно включались в работу по ликвида­ции последствий немецкой оккупации, помогали партийным и советским организациям наводить порядок в городах и селах, в трудных условиях военного времени самоотверженно боролись с преступностью.

С началом войны существенно изменился характер уголовной пре­ступности, контингент преступников и методы совершения преступлений. Уголовные элементы и отдельные морально неустойчивые лица, пользу­ясь тем, что после эвакуации многие государственные объекты и жилые дома остались без охраны, занялись грабежами и мародерством. Кроме того, появились новые виды преступности — дезертирство, кражи и под­делки продовольственных карточек, членовредительство и др. В резуль­тате целого ряда причин, вызванных условиями военного времени, воз­росло число убийств, разбоев и краж.

Во время мобилизации разного рода мошенники занимались под­делкой удостоверений об освобождении от призыва в армию. Эти доку­менты они продавали трусам и предателям, не желавшим с оружием в руках защищать Родину. Таким образом, мошенники не только нажи­вали незаконным путем большие деньги, но и совершали тяжкое преступ­ление перед Родиной, освобождая от призыва в армию здоровых людей. А те, кто пользовался такими документами, по существу становились дезертирами.

Живя преимущественно на нелегальном положении, укрываясь в ле­сах и землянках, преступные элементы объединялись в группы и совер­шали различные преступления.

В эти годы в число освобождаемых из тюрем и лагерей часто попа­дали опасные уголовники-рецидивисты. Пользуясь существовавшей на некоторых сборно-пересыльных пунктах военкоматов бесконтроль­ностью, они совершали побеги и вновь становились на преступный путь.

Преступники были в большинстве случаев вооружены: оружие они подбирали и похищали на полях сражений, нередко оно попадало в их руки через дезертиров. Поэтому при ликвидации преступных групп и задержании преступников работники милиции, как правило, встре­чали вооруженное сопротивление.

В военные годы в связи с нехваткой продуктов в стране была введена карточная система. Преступникам удавалось пробираться в организации, связанные с изготовлением и распределением документов нормирован­ного снабжения, и похищать эти документы. Продукты и другие товары, полученные по карточкам, они сбывали по спекулятивным ценам.

Значительно возросло количество преступлений, совершаемых работ­никами торговых организаций и карточных бюро. Вступая в преступные связи между собой, работники магазинов сдавали своим сообщникам из карточных бюро отчеты без талонов на продукты; отчеты уничтожались, а сэкономленные продукты похищались. Иногда работники торговых ор­ганизаций использовали для отчетов поддельные талоны, изготовленные фальшивомонетчиками, которые с введением нормированного снабже­ния переключились на печатание карточек и талонов на хлеб и другие продукты и товары.

Органы милиции республики с помощью местного населения прово­дили большую работу по разоблачению фашистских шпионов, полицаев и других немецких пособников.

От колхозника Иванковского района Запорожской области в райот-деление милиции пришло письмо, в котором он сообщал, что житель села Новосеменовки Дебельный — немецкий шпион. При расследовании фак­ты, приведенные в письме, подтвердились. Дебельный три раза перехо­дил линию фронта в районе Мелитополя, собирая разведывательные данные о частях Красной Армии. Во время налетов фашистской авиации он сигнальными ракетами указывал цели. Шпион был задержан.

Одновременно работники милиции продолжали вести настойчивую борьбу с ворами, грабителями, мошенниками, расхитителями социали­стической собственности.

1 декабря 1944 года Совнарком УССР принял постановление «Об усилении борьбы со спекуляцией и с хищениями товарно-материаль­ных ценностей». Этим постановлением   органам   милиции предлагалось  более решительно вести борьбу со спекуляцией, усилить надзор за рын­ками, одновременно обеспечив возможность трудящимся беспрепят­ственно продавать и покупать на рынке вещи и предметы личного пользования и домашнего обихода.

В годы Великой Отечественной войны органам милиции приходилось выполнять и многие другие ответственные задачи.

В трудное военное время Коммунистическая партия и Советское пра­вительство уделяли большое внимание устройству детей, оставшихся без родителей, предупреждению детской безнадзорности. Работники мили­ции находили и отправляли детей, оставшихся сиротами, в приемники-распределители НКВД, добивались через комиссии при городских и рай­онных Советах депутатов трудящихся устройства на работу подростков старше 16 лет, оставшихся без родителей, разыскивали без вести пропав­ших детей, с помощью общественных организаций находили и регистри­ровали ребят, потерявших родителей и живших у родственников и одно­сельчан. Во многих наших семьях и сейчас вспоминают добрым словом людей в синих шинелях, которые в суровые годы войны спасали детей, разыскивали родителей.

Во время уборочных работ 1944 года на сотрудников милиции была возложена задача беспощадно бороться с хищениями и разбазариванием сельскохозяйственных продуктов.

Помимо прямой борьбы с хищениями, участковые уполномоченные инструктировали и контролировали сторожевую охрану в колхозах и сов­хозах, вместе с председателями колхозов и директорами совхозов разра­батывали противопожарные мероприятия, помогали партийным и совет­ским организациям мобилизовывать трудоспособное население на убор­ку урожая, следили за состоянием дорог, мостов и подъездных путей к пунктам сдачи, урожая.

В освобожденных от немецко-фашистских оккупантов районах органы милиции проводили большую работу по выявлению и изъятию у преступ­ных элементов и местного населения оружия. Например, только за ап­рель, май и июнь 1944 года работники милиции сдали на склады 1646 пу­леметов и автоматов, 8350 винтовок и обрезов, 420 револьверов и писто­летов, 4326 гранат.

Отступая под ударами Красной Армии, фашистские войска миниро­вали шоссейные дороги и большие участки полей. Чтобы предупредить несчастные случаи, работники милиции организовывали охрану замини­рованных участков, разъясняли местному населению, особенно школь­никам, порядок передвижения между населенными пунктами.

В оккупированных городах и селах гитлеровцы варварски разрушали и уничтожали памятники. Как только войска Красной Армии освобожда­ли тот или иной район, работники милиции проверяли состояние памят­ников и на основании собранных материалов докладывали област­ным, городским, районным Советам депутатов трудящихся о необходи­мости приведения памятников в порядок и обеспечения их сохран­ности.

С первых дней вступления на освобожденную землю работники ми­лиции выполняли ещё одно важное задание: сразу же организовывали сбор документов учреждений, организаций и предприятий, существовав­ших во время оккупации. К этой работе привлекались и активисты горо­да или села. Обычно удавалось собрать значительное количество доку­ментов районных управ и их отделов, сельских управ, переписки мировых судей и др. Собранные документы имели большое значе­ние как справочный материал для оперативной работы органов ми­лиции.

С помощью партийных и советских органов работники милиции со­ставляли хронологические справки об оккупации населенных пунктов и освобождении их Красной Армией. Все документы систематизировались, описывались и сдавались в областные архивы.

Под могучим натиском советских войск рухнула фашистская Герма­ния. 8 мая 1945 года германским командованием был подписан акт о безоговорочной капитуляции.

Они освобождали Запорожье от фашистов

Пономаренко А.Г.

…Вместе с передовыми частями Красной Армии прибыли в Запорожье заместитель начальника областного управления милиции Н. С. Райченко и начальник городского отдела милиции А. Г. Пономаренко. По решению командования дивизии они в составе первого батальона приня­ли участие в ночном форсировании Днепра и, хорошо зная местность на правом берегу, помогли выбрать участок для обороны.

Первая баржа благополучно причалила к правому берегу. Почти бес­шумно высадилась пехота. Н. С. Райченко и А. Г. Пономаренко посо­ветовали командиру батальона, где лучше вырыть окопы.

Вскоре подошла и вторая баржа, но третьей удалось дойти только до середины Днепра: луч вражеского прожектора вырвал её из темноты, на баржу обрушились артиллерийские снаряды.

С рассветом на правом берегу Днепра развернулся ожесточенный бой. Фашисты стремились сбросить наш десант в реку. Борьба шла за каждый метр земли. К концу дня был тяжело ранен командир батальо­на, и его заменил А. Г. Пономаренко.

Больше суток советские бойцы удерживали оборону на правом бе­регу Днепра. Они понесли большие потери, их осталось всего 18 человек. Но группа храбрецов продолжала стоять насмерть до прихода подкреп­ления. За проявленные в этом бою мужество и героизм Н. С. Райченко и А. Г. Пономаренко награждены орденами…

О фронтовике - добровольце Григорие Котове

Майор милиции Григорий Федорович Котов, опытный оперативный работник, был штатным дежурным по Управлению МВД Запорожской области. Служба дежурного сравнительно спокойная. Но Котов не за­ботился о личном благополучии. Узнав о том, что в Михайловском сель­ском отделении милиции сложилась напряженная оперативная обста­новка, он обратился к руководству управления с просьбой направить его в Михайловку начальником отделения милиции, хотя и знал, что в последние годы начальники милиции недолго удерживались в Михайловке, да и зарплата там ниже.

В Михайловку Котов ехал не один. Его примеру последовал старший лейтенант милиции Павел Петрович Васильев, принявший назначение на должность начальника паспортного стола отделения милиции.

И Котов и Васильев, которого коммунисты отделения милиции из­брали секретарем партийной организации, поставили перед собой и всем коллективом задачу как можно быстрее вывести отделение из прорыва. И они добились этого. 1959 год отделение закончило с такими высокими показателями, каких еще никогда не имело.

Голос многомиллионного друга

 «Меня оговорили, обвинили в воровстве. Какие доводы я ни приводи­ла, все было тщетно. Только благодаря хорошей работе милиции уда­лось установить мою невиновность.

По правде сказать, милиции я боялась и считала ее самым грозным органом. На 45-м году жизни я узнала, какие там чудесные, вежливые, культурные, но требовательные и принципиальные люди. Приношу боль­шую благодарность старшему инспектору райотдела т. Васильеву и участковому уполномоченному т. Белостоцкому, которые восстановили мое доброе имя.

Казакова, работница ЖКК треста Запорожалюминстрой.»

О славных делах уголовного розыска

В сберегательную кассу села Дмитриевки Бердянского района Запо­рожской области вошли двое неизвестных. Один вынул пистолет и остал­ся возле дверей, второй с пистолетом в руке быстро направился к сейфу.

— Ни с места,— произнес грабитель,— стрелять буду без предупреж­дения!

Непрошеные «гости» взяли крупную сумму денег, несколько пачек ло­терейных билетов, револьвер с патронами, который лежал в сейфе. Вы­бежав за угол, сели в такси и умчались. Номер машины был прикрыт.

О случившемся сотрудники Бердянского горотдела милиции узнали через полчаса. Оперативные работники немедленно перекрыли выходя­щие из села дороги. «Победа» была остановлена возле общежития ме­ханического завода, но преступников в ней не оказалось: те по дороге успели пересесть на встречный самосвал.

На розыск были направлены все силы милиции и дружинники.

Оперативные работники обратили внимание на сообщение дружин­ницы Лебедевой о том, что ее подруга познакомилась с двумя юноша­ми — людьми не местными. Одного из них называли Баскетболист. Ра­ботают, как они сказали, «в одном необычном учреждении». «Вот она, пурпурная книжица,— хвастался Баскетболист,— есть и еще кое-что»,— и он многозначительно сгибал большой палец.

...Вечеринка была в разгаре. Котельник и Ермаков пили много.

— Денег у нас сколько угодно. За нашу работу хорошо платят,—
распространялся Котельник.

Встав из-за стола, он попросил показать ему дорогу на улицу. Ле­бедева, как бы для порядка, поправила на окнах занавески и вместе с Котельником вышла во двор. Там уже ждали оперработники. Из внут­реннего кармана пиджака у бандита вынули пистолет...

Полковник Дуличенко подошел к двери комнаты и постучал.

— Откройте, я комендант общежития,—сказал он,—уже пора рас­ходиться.

Щелкнул замок. Ермаков, не поднимая головы, сидел за столом. В левой руке он держал стакан, наполненный водкой, в правой в кар­мане сжимал револьвер. Захмелевший преступник был быстро и умело обезоружен.

Работники угрозыска Жаркой, Горбачев, Вдовиченко, Чухиль, Лукьященко и Царицанский отлично провели операцию.