«В милиции нет женщин. Есть офицеры»

Ветераны правоохранительных органов поделились

с «Правдой» воспоминаниями о службе

Ни для кого не секрет, что в органах женщинам работать непросто. В первую очередь не из-за физических нагрузок, а моральных, так как им свойственно чужие проблемы принимать близко к сердцу. Как дамы в погонах справлялись с этим 30 лет назад, как относились к своему служебному долгу и чему сейчас учат своих внуков, нам рассказали сотрудницы милиции в отставке Алла Первая, Надежда Бережко и Людмила Оробченко.

Полковник милиции Алла Васильевна Первая

С 1967 года работала следователем в городском управлении милиции. Занималась уголовными делами по линии уголовного розыска (грабежи, кражи, разбои, тяжкие телесные повреждения, автодорожные происшествия). Позже переквалифицировалась на должностные преступления и нарушения правил валютных операций. После 20 лет службы перешла в отдел кадров, где занималась служебными проверками, укомплектованием следственного аппарата области. Однако тяга к работе следователя взяла верх, и спустя шесть лет Алла Васильевна перевелась в областное управление. Выслуга – 32 года.

– Алла Васильевна, не могу не спросить, чувствовали ли Вы к себе пренебрежительное отношение со стороны коллег-мужчин?

– Такого у нас никогда не было. Мы всегда чувствовали к себе уважение
и в работе были на равных. Начальство постоянно подчеркивало: «В милиции женщин нет. Вы – офицеры».

– Как Вам удавалось совмещать функции следователя и женщины, ведь наверняка большее время суток Вы проводили на работе?

– Да, мы трудились по 12, 14, а то и 16 часов в сутки, потому что дела были сложные и объемные. Перед нами стояла задача не посадить, а в первую очередь помочь и перевоспитывать оступившегося человека. Раньше в Уголовном кодексе была статья 23 – «Выяснение причин и условий, способствующих совершению преступления». И мы узнавали развернутую биографию нашего «подопечного», проживая с ним всю его жизнь: где родился, в каком окружении рос, кто родители, какие взаимоотношения с коллегами. Выясняли, почему в коллективе за ним не досмотрели.

Что касается личной жизни, то ее не было. Поздно вышла замуж, детей родить не успела. Вот так, в работе, прошла вся жизнь. Да и тогда мало кому удавалось сохранить брак. Мужья, если они сами не работали в органах, не могли выдержать, понять и принять того, чем занимались их жены.

– В СМИ периодически появляются публикации о том, что сотрудники милиции попадаются на взятках. Было ли такое явление в Ваше время?

– Взяток мы не брали, Боже упаси. Мы действовали по закону, чтобы во всех наших поступках была порядочность и человечность. Помню, одна потерпевшая мне цветы принесла в знак благодарности, когда меня в кабинете не было, так я ее потом до самого проспекта догоняла, чтобы их вернуть… Конечно, сейчас в правоохранительных органах много случайных людей, которые больше ломают голову над улучшением своего благосостояния, а не над выполнением долга. Но такие надолго не задерживаются.

– Думаю, я Вас не удивлю, если скажу, что простой народ особых симпатий к сотрудникам милиции не питает…

– Мы пытались это изменить. Когда я работала в кадрах, мы очень часто посещали наши промышленные предприятия и предлагали людям вступать в наши ряды. Собирали целые цеха по 200-300 человек. Мы должны были достучаться к каждому и объяснить, что работать в милиции – это не плохо, а наоборот, хорошо. Фамилии я называть не буду, но многие из заводчан сделали себе отличную карьеру.

И вот вам случай из жизни. Недавно у меня один парень ремонт делал. Практически сразу он признался, что дважды сидел, и поинтересовался, знакома ли я с таким-то следователем. После моего утвердительного ответа, он очень хорошо о нем отозвался. Оказалось, что, отсидев второй раз, он взялся за голову. Обзавелся семьей – женой и ребенком, ушел в православие. Сейчас помогает наркоманам справиться с их зависимостью. И как он сам сказал, в его нынешней жизни большую роль сыграл следователь, который отнесся к нему по-человечески. Так что не все поносят милиционеров почем зря. Раньше работать шли по зову.

Боевая подруга Аллы Васильевны Надежда Бережко добавляет: «Раньше просто так в милицию не брали. Обязательно должна была быть рекомендация партии, трудового коллектива. Я, например, пришла из комсомола».

– Да и к работе, несмотря на большую загруженность, мы относились с полной ответственностью, – продолжает женщина. – Сейчас только и удивляемся, как мы все успевали. К примеру, когда я начинала работать в паспортном отделении Тюменской области, на 230 тысяч населения было всего два офицера и семь вольнонаемных паспортистов. В день мы принимали по 250-300 человек. У нас было четыре приемных дня плюс еще и в субботу. Все это время мы принимали граждан, а отчеты делали после окончания рабочего времени. Сейчас же – один приемный день, и никого днем с огнем не сыщешь.

Майор милиции Надежда Ивановна Бережко

На службу пришла в 1972 году. Работала в детской комнате милиции в городе Сургуте. По приезду в Запорожье устроилась в паспортное отделение Жовтневого района. Позже была начальником Заводского паспортного отделения. Пережила две паспортизации: 1976-1980 годов (отмечена в книге почета УВД Запорожской области) и становления независимой Украины.

– Надежда Ивановна, вы работали с документами…

– И таким образом устанавливали преступников. Были и изменники Родины, и неплательщики алиментов. Вот был случай в Заводском районе. С одного предприятия поступил звонок, что у них работает человек по льготному стажу и ему уже давно пора на пенсию, а он не идет. Выяснилось, что за все время проживания в Запорожье у него не было паспорта. Пользовался какими-то справками, временными удостоверениями. Дальше – больше. Оказалось, что в годы войны он был полицаем. Во время отступления бежал вместе с немцами. Попал в фильтрационный лагерь, после чего его отправили работать в наш город. Здесь он женился, завел двоих детей. Конечно же, мы сообщили в КГБ, но по имеющейся у них документации он был «чист»: в преступниках не числился, в расправах и убийствах не участвовал. Так что все закончилось хорошо.

Людмила Ивановна Оробченко

В органы пришла в 1971 году, в детскую комнату милиции (ныне – криминальная милиция по делам несовершеннолетних), где и работала до выхода на пенсию. Надежная жена и подруга бывшего начальника Орджоникидзевского РОВД Виктора Васильевича Оробченко. Сейчас является директором Народного музея истории запорожской милиции.

– Удавалось ли Вам провести черту между работой и домом?

– Нет, это было очень сложно в себе держать. Поэтому семья была в курсе того, что у меня происходит. Хотя, конечно, старались с работы переключиться на что-то позитивное. Много читали. Кстати, как и везде, оформляли подписку на периодику. Мы с коллегой всегда занимались этим хлопотным делом. Потому что экземпляров мало. И распределяли кому что. Даже в конце 80-х перед пятиминуткой, пока начальника нет, о чем мы разговаривали? Кто что прочел. Старались посетить все концерты, поэтому, если в город приезжали эстрадные исполнители, сами просились в наряд. Видя все, что происходит, очень ответственно занимались детьми.

– Вы работали с несовершеннолетними. Как Вы считаете, есть ли разница между тем поколением и нынешним?

– У нас в отчете была графа «Доставлен в состоянии наркотического опьянения». Тогда она всегда была пустая, потому что такое явление попросту отсутствовало. Да, бывало, что могли клея нанюхаться, однако такое уже тянуло на ЧП городского масштаба. Сейчас у молодежи нет нравственных ориентиров. Им не на кого равняться, некому подражать. Ориентир только один – доллар. Также Западом навязан культ насилия. Бесконечные боевики, создающие иллюзию, что убить человека – это ничего не стоит. Нынешнее молодое поколение погубили безнравственностью, но в этом нет вины этих подростков. Они родились в эпоху перемен. Однако хорошая семья, как в наше время, так и сейчас, – залог того, что, попадая в плохую компанию, ребенок в конце концов сам поймет, что это не его. И нам, и мы своим детям при выборе профессии говорили: «Ты нужен людям. Ты должен приносить пользу обществу». Сейчас я своему 12-летнему внуку говорю: «У тебя должны быть профессия, которая будет тебя кормить». А раньше 12-летним такое никто и не подумал бы сказать – «Прежде думай о Родине, а потом о себе». Старая система – все-таки была системой. Ее не нужно было полностью ломать, лишь подкорректировать.

Вместо эпилога

«Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет наказание по всей строгости советского закона» (из присяги работников советской милиции)

Газета «ПравДа», 2011 г. Вадим ЕРЧЕНКО, фото автора